– Отход выполнил, прошу добро следовать в точку.

– Действуй, первый еще его не догнал, время занять позицию у тебя есть. Не разгоняйся слишком, экономь топливо.

Особо «управлять» корабликом не приходится, им управляет компьютер, мое дело следить за обстановкой и работать ретранслятором. До «объекта» порядка сорока километров, здоровая «лошадь». Цвет точно не определить. Стабилизацию он включил. Пока есть время, и я переключился на канал «гончего-1». Сам я им не управляю, только в экстренных случаях. В шлемофоне тихо, иду на ионном двигателе, он не шумит.

– Послал им запрос: разрешить облет. Он зажег зеленый. Веду замеры активности по всем диапазонам. Макс, его реактор на холостом, но фон приличный. Туда не суйся.

– Вас понял. Сектор отметил.

– Гончий-1 на спирали.

Это позволяет заснять корабль со всех сторон и позволит сделать его 3D-портрет. Но оборотов на этой спирали будет много! Представьте себе гору, высотой 4 километра, к которой вы подходите. Это его «зеркало». Сам он на этом фоне выглядит поаккуратнее, но размеры все равно впечатляют. Ведет себя как добродушный кит, на фоне которого «Гончий -1» выглядит теннисным мячиком с тремя слабыми огонечками. И никаких попыток обмена информацией мы не замечаем. Скорее всего, пассивно слушает наши переговоры, может быть анализирует их. С нашей стороны ожидать агрессию бесполезно. Есть у меня лазер, но это даже не смешно. «Гончий-1» выполнил с полсотни оборотов вокруг корабля, но еще даже половины не прошел, я подлетел на расстояние 2 километров по оси Х, находился в 750 метрах выше по Z. У-координата была минусовой -2,5 километра. О-па! Неприятный шум в наушниках.

– Кэп, он передал какой-то сигнал.

– Расшифровываем.

– Есть сигнал на «водородке», 21 см.

– Принимаем. Идет передача, очень плотная. Пишем.

– Он мне моргает, зеленым. Пишет: «Гончий-2», «Тир-10». Отвечаю в обратном порядке. Пишет, «Тир-10» разрешает подход, мало знаков, шум. Знаки, знаки. Расшифровать». Короче, ему не хватает информации, чтобы расшифровать наши голоса.

– Что ему можно дать? Двоичный код?

– Он отвечает телеграфом, его он понял.

– Сейчас найдем. Настроим. К нему не подходи!

– Понял. Пишет: «Понял, принимаю». Нам ответили?

– Рано еще. Что там еще, что за огни?

– Он зажег что-то вроде «мишени», сверху в середине корпуса.

– Введи координаты, мне не видно, передай на «единичку». Пусть она подойдет и посмотрит, что там, заодно возьмет анализы.

Степаныч действует строго по инструкции. Он прав, фиг его знает: что задумал этот «монстрик». «Шарик» завершил очередную спираль и получил от меня команду подойти к освещенному месту.

– Завершили расшифровку, передал геном человека. Запроси: Расшифровали послание, кто на борту «Тир-10» имеет такой код?

– Пишет, «код заложен третью планету минус 208.33 оборота назад». Родители, что ли, прилетели? Привет, папочки и мамочки! Пишет, «Тир-10» покинуть систему не смог. Тир-10 не имеет носителей кода. Батюшки святы! Командир, кажется нам повезло!

– Повезло или не повезло – не знаю. Пиши: «Долго следовать вами не можем, нам требуется возвращаться 4-й планете. Предлагаю сменить орбиту встать на круговую 7-й. Макс, что с первым? У меня пропал его сигнал.

– Я его тоже не вижу, по приборам: он сел. Сейчас его на площадке нет. Появился. Взял пробы.

– Все! Поблагодари и возвращайтесь.

На возвращении делать особо нечего, поэтому я выполнил все расчеты еще до того, как причалил к стыковочному узлу и соединился с основным кораблем. Не переодеваясь, прошел в ходовую рубку.

– Тащ полковник, лейтенант Максимов полет закончил, техника отработала штатно, замечаний по аппаратуре нет.

– Ну и хорошо, переодевайтесь и отдыхайте.

– Я уже подсчитал, что ответы на наши запросы придут только после нашего отхода от «горыныча».

– Умный мальчик, я это знаю.

– А его терять нельзя, потом не отмыться будет, решение принимать необходимо сейчас и здесь, а стажироваться мне придется на нем, больше некому, нас только двое.

– Трое, Михайлов Толя – тоже космолетчик, но списался, в науку перешел. Втроем и пойдете: ты, он и супружница его, если согласится.

– Трое, конечно, лучше, чем один, но и риск втрое больший.

– Знаю, не мельтеши, я сказал, трое пойдете.

– Я их не знаю, совсем, а там все, что угодно, может быть.

– Да зеленый ты еще, хоть и с подготовкой все отлично. Ладно, пойдем обедать, и будем решать. Филиппыч, отправляй «единичку» продолжить осмотр, замеры и образцы снял?

– Снято, в лаборатории.

– Лейтенант, снимайте амуницию, еще четыре часа до первого ответа. И подходите в столовую.

Ладно, есть, правда, не хочется, но командует на корабле он. «Гравитация» и магнитное поле на станции присутствуют, это человечество уже научилось делать, хотя гравитон еще не пойман, но имитировать его присутствие научились. На маневрах невесомость иногда присутствует, а так, ноль два «g», во всяком случае не плаваешь в воздухе и пристегиваться не надо. И жидкости ведут себя почти, как на Земле. Командир сидел в «расслабоне» за столом и о чем-то переговаривался с пятью членами экипажа. Я подошел, мне показали на такое же кресло. Пока сам возился и подстраивал его под себя, включился в тему. Нас будет не трое, а пятеро, четыре человека остаются на станции. Командир упорно не хочет отправлять меня одного. Впрочем, речь идет пока текущем времени, о первом осмотре. Без него принимать решение практически невозможно. Говорит он все правильно, к этой теме он подготовился. Троих он отпустил готовиться, оставив моих будущих подчиненных.

– Анатолий, Надя, Александр, ваше категорическое «фу» на лететь вместе, я получил. У каждого – свои резоны, да и не могли вы сработаться за это время. Запросы я отправил. Единственное «но»: ответ на них придет слишком поздно. Действуя в соответствии с уставом корабельной службы, назначаю командиром экипажа лейтенанта Максимова, стажера командира корабля. Космонавт-исследователь Михайлова может быть назначена старшим помощником командира. А у тебя, Анатолий Николаевич, стоит запрет на занятие командных должностей на кораблях космофлота. Я тебя давно знаю, поэтому не препятствовал твоему назначению в экипаж. Человек ты – опытный, подполковник запаса, но, есть такая запись в личном деле. За что: не знаю, и не спрашиваю. Просто так ее не ставят.

– Обсуждал действия командира в критической обстановке, а командир оказался прав.

– Поэтому, экипаж в таком составе не состоится. Времени на рассмотрение Вашего заявления о восстановлении из запаса просто нет. Так что, Александр, предстоит вам одиночный полет к Урану. Если Москва даст на это добро. У меня все, сбор в рубке через два тридцать.

Все это время я собирался на вылет. Вроде недавно на корабле, но вещи имеют свойство прятаться при перегрузках, а их в полете было предостаточно. Некоторые находил в самых неожиданных местах, особенно мелочи всякие. Все упаковал и положил в грузовой гермомешок, погасил свет в каюте, сюда я уже возвращаться не буду. В этот момент звякнул таймер, и я толкнул дверь каюты. В коридоре напротив стояла несостоявшаяся помощница. По моему решительному лицу она поняла, что разговора не получится. Их заменили даже на выход. К тому же, командир зачитал радиограмму от «Зари», Москва назначала меня командиром этой экспедиции, размер и состав экипажа которой должен был определить я сам. Те самые «экзамены» и были отбором в эту экспедицию. Видимо, либо что-то подозревали подобное, либо сработали на опережение.

– Александр Сергеевич, на выходе присмотритесь к исполнителям, мне было бы спокойнее, если бы вы были на этом «монстре» не один.

– Нас там будет двое, ведь кто-то нам отвечал, и вполне разумно. Машина, конечно, люди 125 тысяч лет не живут. Присмотреться – присмотрюсь.

– Присядем! – все сели и помолчали.

– Приступайте!